arigato_snake

Антон Корбайн — самый легендарный рок-фотограф в истории жанра и один из самых известных клипмейкеров.

Список его клиентов выглядит как алфавитный указатель рок-энциклопедии: U2, Depeche Mode, R.E.M., Metallica, Nirvana, Foo Fighters, Tricky, Дэвид Сильвиэн, Джон Ли Хукер, Ник Кейв, Брайен Ферри, Бон Джови и десятки других. Он снял несколько документальных фильмов и выпустил десяток книг фотографий, а его выставки открываются по всему миру практически каждую неделю. Уроженец маленького голландского городка неподалеку от Роттердама, в 24 года Корбайн покинул свою марихуанно-тюльпановую родину и уехал в Лондон — как оказалось, навсегда. Причина переезда была проста как три аккорда — однажды Антон услышал голос вокалиста манчестерского квартета Joy Division, суперзвезды депрессивного пост-панка Иена Кертиса. По прибытию в Лондон Корбайн мгновенно оказался в эпицентре буйного ренессансного расцвета пост-панк-тусовки и быстро превратился в ее виднейшего фотолетописца. Он даже успел отснять своих любимцев — антиутопически мрачная съемка квартета на эскалаторе лондонской подземки стала одной из знаковых для Joy Division. Через год после эмиграции Корбайна Иен Кертис, пересмотрев свой любимый фильм — "Строшека" Вернера Херцога и врубив на полную альбом Игги Попа "The Idiot" — повесился у себя на кухне в Манчестере. 27 лет спустя 52-летний Антон Корбайн вернется на круги своя и дебютирует в игровом кино фильмом "Контроль", названном в честь великого хита Joy Division "She's Lost Control" — черно-белым трибьютом группе, которая перевернула его жизнь и превратила в легенду. Кто-то сказал про Антона: "Корбайн снимает рок-звезд не такими, какие они есть, а такими, какими они должны быть". Чтобы понять, что имел в виду автор цитаты, достаточно вспомнить самую известную обложку Корбайна — "Joshua Tree" U2. Его стиль мгновенно узнаваем: крупнозернистая, погруженная в туманное марево картинка; фигура на переднем плане в полном расфокусе; четкие силуэты на заднем плане; романтика экзотических городов, бескрайних прерий и больших аэропортов. Окунувшись в магический проявитель Корбайна, U2, R.E.M., The Rolling Stones, Metallica, Ник Кейв, Гэвин Фрайдей и десятки других всплывали на поверхность кадра "такими, какими должны быть" — камера Антона умеет превращать видимость в сущность. Именно поэтому Depeche Mode когда-то провозгласили Корбайна пятым участником группы: без покрова его черно-белого волшебства Гэхен и Гор чувствуют себя бедными сиротами во враждебной реальности. Действительно, кому, кроме Корбайна, могло прийти в голову закутать Дейва в горностаевую мантию и отправить с раскладным стульчиком в нескончаемое восхождение по вершинам королевского одиночества? ("Enjoy the Silence"). Или населить клип уродами с картин своего соотечественника Босха ("Walking in My Shoes")? Или распять на кресте дряхлого дедушку Санта-Клауса (Nirvana, "Heart Shaped Box")? Фронтмэн Nirvana Курт Кобейн оказался для Корбайна вторым Кертисом — благо тщедушного мазохиста Кобейна еще при жизни постоянно называли реинкарнацией вокалиста Joy Division. "Heart Shaped Box" — последний клип Nirvana — наверное, вообще мой лучший мой клип", — говорит Корбайн.
"Курт был отличный парень, очень умный и интеллигентный. Я сделал с ним известную съемку — Курт со следами плетей на спине. Ему понравилась съемка, и он сказал: сделай нам клип. После "Heart Shaped Box" Курт попросил меня снять их следующий клип, на что я ответил, что не буду этого делать, потому что снять клип лучше у меня навряд ли получится. Тогда Курт сказал, что если не ты, значит никто не будет делать нам видео. Разговор был в январе 94-го, а в апреле он застрелился."
Другим любимым моделям Корбайна, и в частности, самым любимым — U2 и Depeche Mode — повезло гораздо больше: все они живы-здоровы и продолжают сладострастно подставлять себя под волшебный фотоглаз двухметрового голландца. "Работа с U2 — самый важный проект моей жизни", — утверждает Антон. "Я не могу поставить никого рядом с ними, а они не могут поставить никого рядом со мной. Я снял все главные кадры их карьеры, не считая десятков тысяч не столь важных". Несколько лет назад Корбайн решил подвести предварительные итоги взаимной, длиной в четверть века, преданности ирландских рок-небожителей и их незаменимого бытописателя и выпустил эпический фолиант "U2 & I".
"Издатели боялись браться за книгу — говорили, что слишком дорого и что никто, кроме заядлых фэнов, не покупает фотоальбомы групп. Единственным, кто верил в книгу с самого начала, был Боно. Билл Клинтон, Салман Рушди, Майкл Стайп, Вим Вендерс — все они написали о том, почему мы с U2 неразделимы. Я послал им всем письма с просьбой и вложил пятифунтовую бумажку в каждое",— издевается Корбайн. "На самом деле, Боно дал им понять, что это будет очень важная и серьезная для группы книга. Точнее — главная книга о U2." Но даже Боно и компания не могут похвастаться тем всеобъемлющим вниманием Корбайна-имиджмейкера, на которое всегда могли рассчитывать Depeche Mode. "Боно — авантюрист, любящий рисковать и экспериментировать со своим имиджем. Дейв Гэхен — консерватор, он хочет всегда выглядеть как рок-икона, потому и предпочитает статичные кадры. Боно же я могу запросто выбрить панковский гребень, как у Де Ниро в "Таксисте" или нарядить в сомбреро и наклеить мексиканские усы. В клипах обратная ситуация — здесь как раз Дейв более эксцентричен, вспомни "Enjoy the Silence" или "It's No Good". Боно никогда не будет делать ничего подобного в клипе. У каждого свои заморочки и представления о том, как подавать себя визуально, но с Depeche Mode я мог позволить своему воображению делать все что ему угодно. Фанаты Depeche Mode — единственная часть населения Земли, которая узнает меня в лицо! Да и все "рок-звездные" моменты моей биографии связаны с Depeche Mode — мне приходилось вести весьма порочный образ жизни, когда я ездил с ними на гастроли! Однако, я всегда интересовался не их порочными пристрастиями, и не тем, чтобы разделить их с ними, а тем, чтобы сделать их более привлекательными. Чтобы рок-звезда выглядела рок-звездой, иногда приходится быть очень изобретательным." Корбайн обожает работать со своим постоянными "моделями", которых он снимает всю жизнь, взрослея и старея вместе с ними, преодолевая, запечатлевая и останавливая время на пути к неизбежному старению и смерти. "Что-то должно быть в человеке, что сразу располагает его к тебе. Скажем, Брайен Ферри звонит мне однажды и говорит: приходи ко мне в субботу в 10 утра. Приезжаю и вижу кучу людей в смокингах, в то время как я сам — в кожаных штанах и футболке. Оказывается, Брайен пригласил меня фотографировать свою свадьбу. Ну как не любить такого человека? С Боно было проще; во время одной из наших первых фотосессий он сказал мне: "Сделай так, чтобы на фото я выглядел высоким красавцем с обширной печатью интеллекта на лице". Я ему и ответил: "Короче, ты хочешь выглядеть как я?" Еще один любимый постоянный герой фотографа — вокалист латышской группы Brainstorm Рейнарс Кауперс. "Как-то пару лет назад я приезжал в Ригу на день рождения Рейнарса. Тогда его поздравляла президент Латвии. На следующий день в газетах на первой полосе была моя огромная фотография с Рейнарсом, и никакого президента!"
Об эстетике Корбайна, о мгновенной узнаваемости его персонального стиля, о его, так сказать, "фотографическом мазке", можно писать бесконечно. Корбайн и сам всегда рассказывает о формировании своего уникального стился с удовольствием. Например, о легендарной зернистости его фотографий: "Зерно необычайно фактурно и почти физически ощутимо. В молодости я много снимал уличных концертов, но у меня было мало денег на пленку, и поэтому в помещении я снимал на ту же пленку, на которую снимал на улице. А при съемке в помещении на эту пленку возникает зерно, что мне очень понравилось — поэтому даже когда я уже мог себе позволить любую пленку, я продолжал использовать эту. Мне нравится характер этой пленки, ее грубость и способность передать дыхание жизни". Или о не менее знаменитой мании "расфокусировывать" персонаж на первом плане и сосредотачиваться на заднике: "Когда снимаешь дальний план и кто-то случайно заходит в кадр, то этот персонаж, естественно, оказывается в расфокусе. У меня случайно получились несколько таких удачных кадров, поэтому я начал делать это нарочно. В съемках рок-групп так достигается ощущение общности и невыделенности вокалиста на первый план. Иногда первый план и бэкграунд складываются в мощный контраст. Например, я снимал Шинейд О'Коннор и перевел фокус с ее лысой головы на расписанную граффити кирпичную стену. Получился портрет настоящего скинхэда. Часто удается лучше передать характер личности, акцентируя внимание на чем-то случайном. Вокалист группы Scritti Politti Грин Гартсайд однажды пожаловался, что он в раскфокусе. Это все равно как если бы натурщица пожаловалась Пикассо, что он нарисовал ее квадратиками".
В уникальной персонализированности "мазка" так до конца и не ассимилировавшегося "лондонского голландца" виновато, вполне возможно, его происхождение. "Голландия всегда была самой визуально продвинутой страной Европы. В Англии, например, очень хилая визуальная культура. Англичане умеют продавать визуальные образы, но создавать их лучше других умеют голландцы — художники, архитекторы, дизайнеры. Англичане делают классную рекламу и журналы, но попробуй вспомнить хоть одного мало-мальски приличного английского художника." В отличие от мастеров живописи прошлого, работавших, как правило, на заказ и получавших плату из рук модели-заказчика, Корбайн всегда запечатлевает людей, которые ему симпатичны: "Я фотографирую только тех людей, которые интересны лично мне. Например, недавно один австрийский правый политик предлагал мне сделать его съемку, и я отказался. А вот Фиделя я бы снял не задумываясь." Кинодебют великого фотографа — апофеоз корбайновского "запечатлевания как любви", ибо в "Контроле" он запечатлел то, что в жизни каждого человека бывает только раз — свою первую любовь.

Леонид Александровский